Рубрика: Мировой кризис

Как нас учат майя, это последний год существования света. Мы, к счастью, оптимисты, поэтому считаем, что «конец света» — это просто неправильная интерпретация, а на самом деле в календаре майя просто начинается новый «большой» год. Но в любом случае, наступивший год можно назвать рубежным – и не только с точки зрения майя, очень многие факторы говорят об этом. А потому, начнем мы сегодняшний обзор с краткого обзора развития мировой экономики за последние 30 лет.

С начала 80-х главным фактором роста мировой экономики стало кредитное стимулирование частного спроса, которое принципиально изменило сам подход к долгу и кредиту. Если раньше предполагалось, что заемщик должен выплатить все долги из своих доходов, то после начала политики «рейганомики» в 80-е годы, кредиторов стала интересовать только возможность заемщика обслуживать кредит, а в качестве гарантий возврата стал выступать залог. Как следствие, общий объем долга всех субъектов экономики по отношению к их доходам сильно (примерно в два раза) вырос относительно предыдущего периода истории.

Отметим, что вся эта модель работала только до тех пор, пока можно было снижать стоимость кредита, поскольку построена она на рефинансировании долга. В США этот период закончился в 2008 году (учетная ставка ФРС США снизилась до, практически, нуля), в Евросоюзе это происходит у нас на глазах. Ответа, что делать дальше пока нет, спрос падает, долги давят, и все участники экономического процесса занимаются ситуационным реагированием на поступающие вызовы. Анализировать их поведение достаточно сложно, поскольку большую роль при этом играют субъективные и политические моменты. Но делать это все равно приходится, и по этой причине я перехожу к первой традиционной части годового прогноза: анализу прогноза на предыдущий, 2011 год.

Ключевое место в прогнозе занимали рассуждения о том, смогут ли США избежать начала очередного этапа эмиссионного стимулирования экономики и делался вывод о том, что вероятность этого события велика, но, теоретически, возможно, что этого можно будет избежать. Именно этот вариант, как мы видим, и воплотился на практике, и не исключено, что свою роль сыграла ситуация в Европе, в частности, колоссальная по объему (не менее 700 миллиардов в долларовом эквиваленте) эмиссия евро, проведенная в конце 2011 года.

Как и предполагалось в прогнозе, ФРС активно выкупала облигации федерального казначейства США, а в прессе (и, видимо, в кулуарах) шла активная дискуссия о необходимости дальнейшего стимулирования экономики. Более того, в конце года уже появились утечки о том, что в первом квартале 2012 года эмиссию ФРС неминуемо начнет, но, как уже было отмечено, в реальности начал эмиссию ЕвроЦентробанк, так что не исключено, что эти утечки оказались ложными.

Отдельное место было уделено возможным причинам резкого «слома» экономической ситуации, среди которых была упомянута возможная агрессия США (и НАТО) в Иране, однако проблемы в Ливии и Египте оценены не была, что, безусловно, является недостатком прогноза.

Принципиальным вопросом, который занял значительную часть прогноза, стал возможный «перелом» макроэкономической тенденции и здесь можно только отметить, что хотя общая ситуация в мире и ухудшается, однако до «слома» глобальной тенденции пока дело не дошло. При этом проблемы сокращения спроса, о которых много говорилось в прогнозе, сыграли свою принципиальную роль. И политический кризис в США, связанный с требованиями Обамы увеличить дефицит бюджета, и проблемы с недвижимостью Китая, и протесты против «реформ» в странах зоны евро – все это, на самом деле, именно проблемы борьбы с сокращающимся частным спросом. И в этом месте логика прогноза была безупречной.

При этом довольно значительная роль в прогнозе была уделена геополитическим последствиям борьбы за сокращающийся спрос. Это фактор не просто сыграл свою роль, он, в некотором смысле, стал определяющим, поскольку и постоянные обострения долгового кризиса в Европе, (здесь можно упомянуть только неожиданное начало обсуждения долговых проблем Италии сразу после того, как, казалось, разрешен кризис в Греции), и «арабская весна», и новая венгерская конституция, и даже неожиданное вступление России в ВТО – все это, как и многое другое, может быть объяснено в рамках процессов сокращения в мире совокупного спроса.

Зато программам «затягивания поясов» в мире и в Европе в прогнозе было уделено достаточно много места. Как и процессам формирования региональных валютных зон (напомним, что многие страны в 2011 году подписали договора о переходе в расчетах на национальные валюты, а страны Таможенного союза и вовсе начали говорить о переходе к единой валюте). Не менее важная роль в прогнозе отводилась описанию механизмов стимулирования спроса и в конце 2011 года эмиссия в мире все-таки началась, хотя и не в США, как я предполагал в прогнозе, а в зоне евро.

Евроцентробанк напечатал в декабре значительную сумму, не менее 700 миллиардов в долларовом эквиваленте, и не вызывает сомнений, что рано или поздно эти деньги, пусть и частично, пойдут на компенсацию падающего спроса. Собственно, сама эмиссия, как и аналогичные процессы в США в 2008-2009 годах, должна была предотвратить дефляционный обвал финансовой системы.

А вот США выбрали другой путь и откровенно начали поддерживать частный спрос среди наиболее бедных слоев населения за счет роста дефицита бюджета. Это вызвало в прошедшем году острый политический скандал, однако, тем не менее, дополнительный триллион долларов дефицита пошел на социальные выплаты, что позволило увеличить реально располагаемые доходы американских домохозяйств примерно на 10%.

Отдельно, перед переходом собственно к прогнозу, нужно отметить «дело Стросс-Кана». Дело в том, что сам по себе бывший глава МВФ не играл особо принципиальной роли в мировых раскладах, что хорошо видно по тому, насколько быстро он исчез с политического поля. Однако, волею судеб, он оказался на острие важнейшей комбинации, которая показала системный стратегический расклад, из которого в общем, можно делать определенные выводы по тем базовым сценариям, которые будут определять судьбы мира в ближайшие годы.

Суть этой комбинации была в создании на базе МВФ нового института – «центробанка центробанков», который должен был бы заниматься рефинансированием центробанков, примерно на тех же принципах на которых они сами рефинансируют коммерческие банки. Эта конструкция, во многом, носила объективно-экономический характер, поскольку позволяла создать еще один «этаж» в пирамидальной схеме передачи экономических рисков (более подробно см. здесь ). Однако были в ней и прагматические элементы: в 30-е годы прошлого века, уже после создания ФРС, в период дефляционного кризиса, те банки, которые имели прямой доступ к ее ресурсам, смогли существенно перераспределить в свою пользу все материальные и производственные активы в США. Не исключено, что такая возможность предусматривалась заранее, поскольку создавалась ФРС (включая знаменитое совещание у Дж.П.Моргана на острове Джекил осенью 1910 года) в период предыдущего дефляционного кризиса 1908-1914 гг.

Однако, если совещание на о.Джекил, как и последующая работа по созданию в 1913 году ФРС, проходила в глубокой тайне, сегодня вопросы о создание на базе МВФ «центробанка центробанков» проходили публично. Тогда самые главные лидеры мировой финансовой элиты отлично понимали, что создание надстройки над системой частных банков существенно ограничит возможности большинства этих структур по эмиссии собственных обязательств и создаст сильный политический противовес конституционной власти США. Сегодня ситуация совершенно аналогичная – только ограничения будут для национальных (или региональный, таких, как ЕЦБ) структур – что вряд ли понравится правительствам.

Именно это и случилось в США – американской бюрократии было абсолютно наплевать на Стросс-Кана лично, но именно он стал исполнителем в рамках всей схемы создания «центробанка центробанков» и именно его необходимо было «выбить» из уже начавшейся процедуры создания новой структуры, чтобы ее остановить. А не остановить нельзя – поскольку запрет на эмиссию для ФРС сегодня означает крушение долговой пирамиды США и, возможно, катастрофу на рынке казначейских облигаций.

Была ли такая публичность ошибкой мировой финансовой элиты, или она просто проверяла американскую бюрократию «на прочность», вопрос остается открытым, но факт остается фактом – пока все возможности по надстройке мировой финансовой системы закрыты и речь, таким образом, может идти только об эмиссии.

В заключение первой части прогноза можно отметить, что поскольку, по большому счету, доминирующую роль в ушедшем году играли именно те чисто экономические, механизмы, которые были описаны, можно считать, что прогноз на прошедший, 2011 год, оказался вполне удовлетворительным. И теперь пришла пора переходить собственно к прогнозу на уже начавшийся, 2012 год.

Начнем мы его с того, что повторим последние абзацы прогноза на год предыдущий: « … Ключевым его элементом является точка перехода от инфляционного к дефляционному сценарию, которая зависит от устойчивости реального сектора экономики США. Этот переход может произойти и в 2011 году, и несколько позже, на основании имеющихся данных предсказать это невозможно. До тех пор, пока такой переход не произошел, в мире будет продолжаться примерно такая же экономическая картина, которая наблюдалась во второй половине предыдущего, 2010 года: рост цен сырьевого и продовольственного секторов, рост (с возможными резкими скачками вниз) на других спекулятивных рынках, в частности, фондовых биржах, общий рост безработицы, стагнация реального сектора, рост цен в одних секторах и падение – в других, ослабление мировой торговли реальными продуктами и постепенная регионализация мировой экономики. При этом спад совокупного спроса в мире, связанный с аналогичным спадом в США, будет продолжаться, несмотря на отдельные попытки его стимулировать.

В случае же, если переход произойдет, то мы получим традиционный дефляционный сценарий, с массовыми банкротствами, как финансового, так и реального сектора, резкое сокращение уровня жизни практически во всех странах мира, быстрый распад единой системы мирового разделения труда и начала процесса резкого упрощения всего процесса производства.»

Поскольку упомянутого перехода в 2011 году не произошло, эти слова остаются актуальными и на год 2012, но с одним принципиальным уточнением. Я не зря так подробно описал подоплеку «дела Стросс-Кана», поскольку дефляционный сценарий, так сказать, «в чистом виде» возможен только в том случае, если есть запрет на массовую эмиссию (как понятно, в индивидуальном варианте, когда некоторым, «особенно равным», товарищам «очень хочется», то для них – можно). Именно он был реализован в 30-е годы прошлого века, но тогда как раз ФРС и обеспечивала невозможность стимулирования частного спроса (некоторым дополнительным фактором стал «золотой стандарт»).

А поскольку сегодня такого запрета нет, то можно с большой вероятностью сказать, что, по итогам прошлого года, чистый дефляционный сценарий более невозможен. Таким образом, ситуация частично определилась, однако как обычно, появилась новая развилка. Суть ее состоит в том, что чистый гиперинфляционный сценарий, такой, как был, например, в Югославии в начале 90-х годов, или в Германии начала 20-х, тоже невозможен, поскольку для него требуются механизмы быстрого доведения эмиссионных денег до конечного потребителя. А таких механизмов, в общем, в современном обществе нет, сегодня, даже в случае, если речь идет о бюджетных механизмах, речь идет как минимум о неделях.

Это хорошо видно на примере США или Европы. Там даже очень серьезная эмиссия останавливалась в финансовом секторе, она приводила (с лагом в несколько недель, как минимум) лишь к росту цен на биржевые товары (нефть), что, в свою очередь, увеличивало издержки реального производителя, который, на фоне падающего спроса, пытался, пока была такая возможность, принимать их на себя. И только потом, когда такие возможности
исчерпывались, начиналось повышение цен, которое носило характер инфляции издержек.

В США, правда, серьезно увеличились социальные дотации (на, примерно, 1 триллион долларов, или около 10% реально располагаемых доходов домохозяйств в год), однако поскольку они только частично замещали падающий спрос, то монетарной инфляции, даже в тех секторах, в которых сосредоточен спрос бедных, не было. Но вот дальше начнутся интересные эффекты.

Поскольку частный спрос продолжает падать, экономика основных стран мира будет иметь явную тенденцию к спаду. По мере того, как это будет вызывать политические проблемы, власти будут требовать от центральных банков эмиссии, причем не просто эмиссии, а доведения денег до потребителей (через бюджеты или еще как-то). Будут, конечно, и исключения, например, малые страны зоны евро, которым просто эмиссию делать не дадут, но в них, скорее всего, будет происходить, в той или иной форме, социальная катастрофа, как сейчас в странах Прибалтики. А вот те страны, которые сегодня называются развитыми, имеют несколько вариантов действия.

Первый из них – пытаться продолжать нынешнюю политику, то есть заниматься активной поддержкой финансового сектора и крупного бизнеса и выборочной – отдельных социальных групп. Соответственно, эмиссия будет ограниченная и, главная, не будет приводить к росту монетарной инфляции в потребительском секторе. К сожалению, этот вариант практически исчерпан – и потому, что финансовому сектору денег нужно все больше и больше, и потому, что социальные проблемы лезут, что называется, «из всех щелей», и потому, что возможности наращивания долгов госбюджетами ограничены, а как повышать поддержку спроса непосредственно – не очень пока понятно.

По этой причине, я склонен считать, что политические элиты будут «держать» ситуацию до последнего предела, особенно, с учетом того обстоятельства, что в основных странах мира в ближайшие годы намечены выборы, а затем буду переходить на стагфляционный сценарий. Его специфика состоит в том, что эмиссионной накачкой будет компенсироваться частный спрос, но лишь частично.

Соответственно, до тех пор, пока этот сценарий не запущен, власти должны создавать инфраструктуру доведения эмиссионных денег непосредственно до потребителей. Скорее всего, делаться это будет постепенно, сначала для одних групп (наиболее бедных), потом для других, но эта работа должна быть проведена обязательно. Кроме того, поскольку вероятность банкротств отдельных компаний при таком сценарии существенно вырастет (реальный спрос будет падать), нужно будет создать институт защиты от умышленных мошенничеств, связанных с банкротствами. От таких операций сильно пострадало население, скажем, в США, в 30-е годы прошлого века, и там соответствующие структуры уже создаются.

Точно назвать точку «входа» в стагфляционный сценарий невозможно, поскольку он будет достаточно плавным. Но отправной момент – начало очередного этапа эмиссии, для США, скажем, скорее всего, будет именно в начавшемся, 2012, году. Главный вопрос, который при этом возникает: будет ли эта эмиссия полностью идти через бюджет или же, хотя бы частично, она попадет в финансовый сектор. Скорее всего, будет реализован именно последний вариант – финансовый сектор пока своего не упустит. И как только это произойдет, начнутся многочисленные последствия.

Прежде всего, быстрый рост спекулятивных рынков, в том числе, рынка нефти. Я не исключаю, что именно в преддверии этого сценария Обама решил «распечатать» нефтяные месторождения на шельфе, чтобы психологический удар по избирателям был не очень сильным (теоретически, этот рост цен может произойдет еще до выборов).

Примечание. Отметим, что война с Ираном, скорее всего, объяснением здесь быть не может, поскольку она, конечно, вызовет всплеск цен, но достаточно краткосрочный.

Однако, поскольку сегодня кредитный мультипликатор денежной массы уже не такой высокий, как это было в 2008-09 годах (около 5 против 17), то, скорее всего, деньги будут значительно быстрее «просачиваться» в реальный сектор, кроме того, свою роль сыграют и средства, которые потребители будут получать из бюджета.

В результате, потребительская инфляция начнет расти, хотя, поскольку этот рост будет сосредоточен в отдельных секторах, не исключено, что официальная статистика попытается ее не фиксировать или показывать в очень ограниченном масштабе. Но сам по себе рост цен может быть довольно значительным, в частности, может и опережать рост цен на нефть (напомним, что реальная нефть обычно торгуется с некоторым дисконтом относительно биржевых цен на фьючерсы). Этим, кстати, нынешний кризис будет отличаться от ситуации 70-х годов прошлого века, когда нефть росла ускоренными темпами.

Рост цен неминуемо вызовет рост социальной напряженности, особенно, в Евросоюзе, что потребует увеличения бюджетных расходов. В результате, инфляционная спираль будет раскручиваться все сильнее и сильнее – хотя, конечно, долгосрочные последствия будут за пределами текущего года. Однако самое главное, что будет окончательно сформирован стагфляционный сценарий, в некотором смысле гибрид сценария дефляционного и инфляционного.

Специфика его состоит в том, что эмиссия, которая предназначена для компенсации выпадающего частного спроса, вызывает инфляцию, которая, в свою очередь, вызывает обесценение тех реально располагаемых доходов, которые получает потребитель. По этой причине, чем выше эмиссия – тем сильнее спад реального спроса (в номинале, конечно, он может и расти), что вызывает, естественно, спад экономики. На первом этапе это может компенсироваться фиктивной прибылью финансового сектора, связанного с перераспределением эмиссионных денег, однако по мере развития кризиса, эта часть ВВП будет быстро сокращаться.

Иными словами, стагфляционный сценарий включат в себя и инфляционную, и дефляционную (последствия падения спроса) компоненты. И главным вопросом станет то, как именно эти компоненты, точнее, их последствия, будут перераспределены внутри экономики каждой страны. В частности, важной частью отношений внутри системы государственного управления, которая, во многом, будет определять финансовую политику государств, станет вопрос о той доле эмиссии, которая будет попадать в финансовый сектор. Отметим, что соответствующий процесс идет уже три года и пока финансовый сектор постепенно уступает: осенью 2008 года эмиссия практически полностью шла в финансовый сектор, QE2 уже, во многом, шла в бюджет, сейчас практически все эмиссионный деньги (которых, правда, не очень много) идут в бюджет.

В том случае, если (а в соответствии с настоящим прогнозом, когда) начнется эмиссия крупная (то есть, сравнимая с 1% ВВП в месяц, как в 2008-09 годах), финансовый сектор просто обязан поставить вопрос о своей доле – в противном случае, вся тяжесть дефляционных последствий, с массовыми банкротствами, ляжет на него. Да, конечно, кто-то, кто имеет непосредственный доступ к эмиссионному станку, может попытаться выкрутиться, однако, скорее всего, фокусы 2008 года уже не пройдут, даже очень большие банки будут банкротить, власти уже об этом неоднократно говорили. По этой причине борьба за эмиссию будет идти в рамках принятия общегосударственных решений – и не очевидно, что финансовый сектор здесь победит.

А может быть, наоборот, уже приняты решения, кого и как спасать. Или, по крайней мере, идут соответствующие переговоры. В любом случае, президент США Обама резко снизил градус антибанковской риторики, что само по себе странно, поскольку в нынешней ситуации она могла бы серьезно прибавить ему голосов избирателей. Но, в любом случае, последствия для финансового сектора станут еще одним важным фактором, описывающим переход к стагфляционному сценарию. Если доля финансового сектора в части получения эмиссионных денег будет мала, то финансовые рынки, после быстрого взлета, начнут падать, причем, довольно значимо. Если наоборот, то они продолжат рост (хотя и не так быстро, как сразу после начала эмиссии). Не исключено также, что в случае достаточно быстрого спада власти (прежде всего, США) сменят «гнев на милость» и увеличат долю эмиссии, достающуюся финансовом сектору – чтобы не допустить обвала. Но это только в том случае, если социальные последствия снижения спроса будут не слишком велики.

Отметим, что здесь сделать какие-то прогнозы практически невозможно. Ни в США, ни в Евросоюзе не осталось в политической элите людей с опытом принятия решений в 70-е годы, когда именно стагфляционный сценарий определял характер их принятия, поэтому велика будет роль именно субъективного фактора, предугадать который практически невозможно. А вот для России, по которой у меня есть информация, возможно дать некоторые варианты развития событий – но это я сделаю, как обычно, в отдельном тексте, через несколько недель.

Отметим еще одно важное последствие перехода к стагфляционному сценарию, которое недооценивается многими экспертами, которые рассуждают о том, что накопившиеся долги могут «сгореть» в инфляционной спирали. Это большой наивность, во всяком случае, до тех пор, пока не будет создан механизм непосредственного доведения эмиссионных денег до потребителей. Но само по себе создание такого механизма означает переход государственного управление к методам и механизмам «военного коммунизма». А вот любые другие способы – через бюджет ли, или через финансовый сектор, предполагают рост тех или иных сегментов долга, поскольку нужно не только обеспечить средства для очередных выплат, но и компенсировать выпадающий спрос. Сокращение долга возможно только для корпораций, и то – путем банкротства, то есть далеко не самым безболезненным способом.

Еще одним важным следствием начавшейся эмиссии станет принципиальное изменение структуры спроса. Более сложные и дорогие изделия с высокой долей добавленной стоимости, будут постепенно уступать свое место на рынке изделиям более дешевым, соответствующим возможностям беднеющего населения. Разумеется, это будет процесс длительный, он займет годы, причем будет идти с разной скоростью в разных регионах и странах, но именно в текущем году он, скорее всего, станет достаточно явным, чтобы его имело смысл учитывать во всех маркетинговых исследованиях.

Отметим, что общее падение спроса и упомянутые выше структурные изменения вызовут резкое усиление торговых войн. Я уже писал об этом в прогнозе на год предыдущий, но, скажем, США специально создает новые государственные структуры, задачей которых является защита своих рынков и продвижение отечественных товаров на рынках внешних. Фактически, можно сказать, что 2012 год станет первым годом смерти ВТО (в этом смысле наше вступление в эту организацию выглядит комично), но при этом сами торговые войны будут происходить все жестче и жестче. Особо важное место займут войны между Евросоюзом и США, причем на стороне последних, скорее всего, будут выступать Британия и их сателлиты их Восточной Европы.

Связано это с тем, что именно проблемы доступа на рынки друг друга, скорее всего, станут той «кочкой», на которой сломается телега «Атлантического единства». При этом США и Британия будут отчаянно стараться сохранить эту модель взаимодействия, причем – за счет Германии, которой, с одной стороны, будут закрывать доступ на американские рынки, а, с другой, которую будут заставлять платить за всех в Евросоюзе (ну, как минимум, в зоне евро). Как с решением этой проблемы справятся немецкие элиты – большой вопрос, на который я не могу ответить по причине того, что он носит не столько объективно-экономический, сколько субъективно-политический характер.

Еще одно следствие начала эмиссии доллара – ускорение отказа от него в рамках межгосударственных торговых отношений. Уже в конце 2011 года соответствующие решения подписали Китай и Япония, этот процесс будет продолжаться и ускоряться в году начавшемся. При этом малые страны будет примыкать к большим и пользоваться их валютами, что ускорит процесс распада единой долларовой системы на «валютные зоны» (напомним, термин введен в нашей книге «Закат империи доллара и конец «Pax Americana» в 2003 году).

Однако здесь есть большая проблема – заменить долларовые активы на какие-то другие (и, в первую очередь, казначейские облигации США) достаточно сложно, такого объема необходимых активов просто нет. По этой причине будет усиливаться давление на Китай и Индию (и, возможно, другие страны, которые могут в рамках начавшегося кризиса упасть не так сильно, как вся остальная экономика) с тем, чтобы они выходили на мировые финансовые рынки с бумагами, номинированными в своей валюте. И, что, как мне кажется, самое главное, будет усиливаться роль золота как всеобщего эквивалента, как новой (точнее, старой) единой меры стоимости. По этой причине я жду роста стоимости этого металла, хотя биржевая его волатильность и будет расти.

Отдельно нужно остановиться на проблемах ряда регионов, в первую очередь, Ближнего Востока. Предсказывать вероятность войны в Иране я не буду, поскольку этот проект носит не экономический, а политический характер, но, скорее всего, его последствия будут совсем не теми, какими рассчитывают его организаторы. Понятно, что перекрытие Ормузского пролива вызовет краткосрочный резкий рост цен на нефть, понятно, что выиграть войну против США Иран, скорее всего, не сумеет. Однако состояние мировой финансовой системы сегодня таково, что резкого увеличения рисков во всей финансовой сфере она, весьма возможно, не выдержит.

Собственно, не секрет, что сегодня вся система страхования финансовых рисков держится только на взаимных договоренностях о признании старых договоров – притом, что все понимают, что исполнены в сколько-нибудь полном масштабе они быть не могут. Ну, точнее, могут, но только в случае массированной эмиссии, существенно большей, чем осенью 2008 года. Война в Иране как раз и может стать триггером, который спровоцирует такое развитие событий – после чего события станут абсолютно неуправляемыми. Я не представляю себе, чтобы кто-то взял бы на себя ответственность за такой риск – но в том случае, если это состоится, говорить о чисто экономическом анализе будет как минимум наивно.

Если же войны не будет, то нарастание напряженности в регионе все равно продолжится, поскольку последствия «арабской весны» будут давать о себе знать, а это значит, что к реальной (не биржевой) стоимости нефти будет добавляться все больший и больший кусок, связанный с повышением рисков. Однако без войны обвала в 2012 году, скорее всего, не будет.

Для стран – нефтеэкспортеров (а также прочего сырья), ситуация будет медленно ухудшаться, вплоть до начала массовой эмиссии в США. Затем, на 3-5 месяцев, ситуация у них сильно улучшится, а вот потом начнутся проблемы, поскольку почти все они критически зависимы от импорта тех или иных товаров, а цены на них начнут очень быстро расти. Это приведет не просто к падению жизненного уровня населения, а к очень быстрому падению, что неминуемо вызовет серьезные социально-политические проблемы (вспомним, что проблемы в Египте в прошлом году были сильно отягощены резким ростом цен на еду).

Для тех стран, которые экспортируют готовую продукцию, но импортируют сырье (Германия, Китай, другие страны Юго-Восточной Азии), но импортируют сырье, краткосрочный рост цен на нефть пройдет практически без последствий. Но и выигрыша от инфляционной волны они не получат, поскольку рост доходов с каждой продажи компенсируется падением общего объема самих продаж, а также усилением торговых войн.

Скорее всего, по мере проедания внутренних резервов, им тоже придется переходить к эмиссионному стимулированию внутреннего спроса. Отметим, что Китай, который этим занимается уже несколько лет, и у которого уже намечается спад финансового пузыря на рынке недвижимости, скорее всего, должен будет уже в этом году решать очень серьезные проблемы, связанные с резким обнищанием не так давно созданного «среднего» класса.

В Евросоюзе малые страны пойдут по пути Прибалтики (то есть их ждет социальная катастрофа), которая может, рано или поздно, перейти на венгерский путь усиления крайнего национализма и консервативных (в противовес общеевропейскому либерализму) идей. Пока Брюссель активно этим идеям сопротивляется, но, рано или поздно, они свое возьмут. Франция и Германия должны будут, по мере ухудшения ситуации, пойти по пути Китая и США (то есть начать стимулировать внутренний спрос), на первом этапе за счет бюджетных механизмов. Для Германии ситуация будет усугублена тем обстоятельством, что ее будут вынуждать принимать на себя все проблемы ЕС вообще и еврозоны в частности, однако, скорее всего, если не произойдет ничего экстраординарного, типа войны в Иране, соответствующие решения будут приниматься уже за пределами 2012 года.

Несколько стран (Индия, Бразилия, Турция, Индонезия, может быть, еще одна-две), теоретически, имеют возможность пройти этот год вообще без спада, поскольку обладают достаточно емким внутренним (и ближайшим внешним) рынком, за счет которого могут компенсировать все свои проблемы. Однако и в них стагнационные явления будут нарастать.

На этом, собственно, общий прогноз на 2012 год заканчивается, для России, как обычно, чуть позже будет написан отдельный прогноз.

1-27 января 2012 года, Москва, Санкт-Петербург.

Источник: worldcrisis.ru

Как и во всей предыдущих прогнозах, я начинаю нынешний с анализа прогноза на прошедший, 2011 год. Он начался с констатации того факта, что полного восстановления экономики после 2008 года достигнуть не удалось, и здесь нельзя не согласиться – позитивный вариант достигнут исключительно за счет занижения инфляционных показателей, достаточно вспомнить официальные цифры прошедшего года по потребительской инфляции в 6% и по дефлятору ВВП в 15 с лишним процентов — такой разрыв невозможно объяснить иначе, как занижением первого показателя.

Абсолютно адекватными оказались и соображения по зависимости экономики от мировых цен на нефть – впрочем, тут никакого эксклюзива и не было. Другое дело, что пессимистический взгляд на эти цены оказался не совсем верным: колоссальная эмиссия Евросоюза в декабре-феврале 11-12 годов (около триллиона евро!) и напряженность на Ближнем Востоке привели к тому, что эти цены оказались много выше ожидаемых большинством экспертов.

Важное место в прогнозе заняло описание противоречий, с которыми столкнулся министр финансов Кудрин, и как чиновник, и как глава либеральной «партии» в российской элите, и сегодня мы знаем, что эти противоречия привели к его отставке, хотя влияние его на бюджетные решения правительства по прежнему очень велико.

Достаточно правильно были описаны основные экономические сложности России, с учетом того, что переход инфляционного сценария в дефляционный в мировой экономике так и не состоялся, что, впрочем, было прогнозируемо. Можно также отметить, что Центробанк постепенно отходил от своей жесткой позиции, в частности, незадолго до написания настоящего прогноза существенно смягчил требования по залогам, под которые банкам выдаются средства. Однако этот процесс пока только начался.

Вполне адекватно были рассмотрены в прогнозе и проблемы российского чиновничества, часть из которых мы уже в явном виде наблюдали в процессе избирательной кампании и сразу после нее. Сегодня эти проблемы приводят к началу серьезных изменений в «элите» и, по всей видимости, эти изменения будут только продолжаться и усиливаться. В то же время, отдельно нужно остановиться на тех результатах предвыборных кампаний, которые в прогнозе описаны не были. Впрочем, я не могу назвать это недостатком прогноза, поскольку предсказывать перипетии предвыборной кампании дело вообще практически невозможное.

Прежде всего, по итогам нарастания экономических сложностей пошатнулось положение «Единой России». Даже после достаточно заметных фальсификаций, ее результат с трудом дотянул до абсолютного большинства мест в Государственной думе и это процесс сопровождался серьезным ростом протестных настроений, в том числе – массовыми демонстрациями. При этом мне кажется, что их причиной стало не столько требование «чистоты выборов», сколько желание представителей среднего класса обратить внимание на то обстоятельство, что ситуация в экономике стала серьезно ухудшаться и для большинства представителей этой группы стало понятно, что их благосостояние под угрозой. Особенно это касается представителей малого и среднего бизнеса, для которых рост тарифов естественных монополий, давления импорта (в условиях вступления в ВТО) и коррупционного «налога» становится критическим.

Отметим при этом, что попытки либерального крыла российской элиты «оседлать» это движение, никакого эффекта не дали – средний класс хотел дискуссии с властью, а не противостояния ей. Понял это и (на тот момент) кандидат в президенты В.Путин, что хорошо видно по риторике его предвыборных статей, посвященных основным проблемам российской действительности. По мере развития протестного движения, они становились все более национально-патриотическими, практически исчезла из них либеральная составляющая. Другое дело, что она вернулась в его выступления сразу после победы на выборах.

Очень важным моментом стало само возвращение Путина в президенты. Дело в том, что до середины 2011 года в российской «элите» преобладало мнение о том, что кризис в стране закончился, а значит, никаких экстраординарных мер принимать не следует. При этом место, скажем, спикера Государственной Думы, обеспечивало Путину комфортное и спокойное существование, без особых тревог. Однако он к осени принял достаточно сложное для себя решение возвратиться к первой позиции во власти.

Вот здесь нужно отметить, что первые два своих срока Путин был (и, что важно, сам себя таковым ощущал) наемным менеджером у сформировавшейся в 90-е годы российской «элиты». Напомню, что кавычки я здесь ставлю в связи с тем, что эта «элита» не связывает будущее свое и своих детей с нашей страной и, в этом смысле, является для России, скорее, некоторым аналогом колониальной администрации. Именно по этой причине он использовал для описания своей работы яркий образ «раба на галерах»: личные качества Путина не очень соответствовали тому режиму работы, которые требуется от президента страны, он явно предпочитает более свободный стиль жизни. Кроме того, в отличие, скажем, от Медведева, Путин не является фанатом власти, для него нахождение на высшем посту не есть самостоятельная ценность.

В такой ситуации я вижу только один вариант рационального объяснения возвращения Путина – понимание того, что кризис, все-таки, неизбежен. Дело в том, что его последствия неминуемо влекут за собой резкое сокращение всей российской «элиты», в том числе, сокращение числа богатых людей (об уменьшении «пирога», который делит российская элита, я писал в прогнозе на предыдущий год, про богатых – неоднократно обсуждалось на http://worldcrisis.ru ). И процесс этот будет регулироваться самой «элитой» весьма и весьма относительно. А значит, Путин и его ближайшая команда должны были принять решение – или они сами будут заниматься резанием «по живому», или кто-то будет резать их. В этом смысле все рассуждения прогноза на 2011 год оказались адекватными, как раз в том смысле, что достаточно четко и внятно описали общие тенденции года.

А вот то, что Медведев быстро сдал свои позиции и всю «либеральную» команду, скорее всего, стало как раз следствием общественных настроений, хотя они к моменту принятия соответствующих решений, в сентябре прошлого года, проявились еще не так явно. Но в любом случае становится понятно, что задачи, которые должна решать российская власть в ближайшие годы крайне сложные, в том числе и потому, что резко обострились конфликты «элиты» и общества, а также внутри собственно «элиты», что и подтверждает основную мысль прогноза на предыдущий год.

Отметим еще одно обстоятельство, которое в некотором смысле, является началом прогноза на год текущий, хотя и относится к моментам уже прошедшего года. Дело в том, что власти резко либерализовали политический процесс в стране, что, скорее всего, приведет к появлению нескольких десятков новых партий. Поскольку предыдущие десять лет они вовсю занимались прямо противоположным делом, возникает вопрос, зачем это сделано.

По моему мнению, связано это с тем, что «чистка» российского аппарата управления, которая в условиях кризиса и сокращения всей «элиты» абсолютно неизбежна, должна пройти по, в общем, достаточно типовому сценарию. При котором значительное сокращение старого аппарата происходит в рамках увеличения давления «новых сил», при котором на место 10 «старых» чиновников приходят 2-3 новых. При этом «новые силы» могут быть выращены в рамках самого аппарата – этот метод, например, применил Горбачев, но он и жестоко поплатился за это, поскольку эти новые люди вовсе не считали себя ему обязанными.

Могут эти силы быть специально выращены властью независимо от старого аппарата – так поступали многие политические деятели, классический пример – опричнина Ивана Грозного, или хунвэйбины Мао Цзе-дуна. Есть масса аналогичных примеров и в истории других стран, в Европе в частности. Однако такой путь требует, в наших условиях, достаточно большого времени для подготовки соответствующих людей, поскольку их должно быть не несколько десятков или сотен, а, как минимум нескольких десятков тысяч. Соответствующее время было упущено и Путиным, и Медведевым, а значит – требуется еще какой-то вариант.

Таковым может стать резкое стимулирование политической активности в стране. Грубо говоря, активные люди во всех регионах проявят себя сами, а дальше с ними (точнее, с их лидерами) можно будет индивидуально договариваться о приемлемых для власти условиях сотрудничества. При этом некоторые из них канут «в небытие», но на первом этапе их давление на власть (точнее, на нижнее и среднее ее звено) будет активно приветствоваться.

Не исключено даже, что власть пойдет на разделение партии «Единая Россия», либо путем ее раскола, либо путем создания альтернативной партии на базе «Объединенного народного фронта», с созданием соответствующей фракции в Государственной Думе. Первый вариант потребует проведения досрочных выборов, второй – позволяет без них обойтись, но зато лишает «Единую Россию» абсолютного большинства. Я думаю, что окончательное решение по этому вопросу будет приниматься не ранее 2013 года, но тут возможны варианты.

Отметим еще один интересный аспект 2011 года, который был обойден в предыдущем прогнозе. Речь идет о расколе в элите США по отношению к нашей стране в процессе предвыборной кампании в этой стране. Обама продолжает проявлять по отношению к России минимальную лояльность, его администрация довольно безболезненно «проглотила» избрание Путина президентом страны, хотя до того, вице-президент Байден довольно жестко высказывался против. А вот лидер республиканских «праймериз» Ромни объявил Россию «врагом номер один» США, что выглядело, прямо скажем, достаточно неожиданно (не говоря уже о том, что, скорее всего, реальности это не совсем соответствует). Такая конфронтация по отношению к России сулит нам серьезные проблемы, в случае, если Ромни выиграет выборы в ноябре, но, впрочем, проявятся они уже в 2013 году, когда он станет президентом.

И вот здесь самое время перейти собственно к прогнозу. Прежде всего, его экономическая часть. Многочисленные предвыборные обещания требуют, хотя бы частичного, исполнения, а это значит, что налоги, как явные, так и неявные (например, коррупционный) будут расти. Кроме того, задержка с повышением тарифов на газ в начале года приведет к его существенному удорожанию во второй половине.

Здесь нужно еще добавить, что соглашение о вступлении в ВТО требует от нас доведения до «мирового» уровня стоимости энергоресурсов. Это требование Евросоюза, которое, естественно, никак не учитывает разницу в климате, но оно очень «в струю» российским энергокомпаниям. Зато – противоречит обещанию Путина «3 года» не повышать тарифы ЖКХ. Скорее всего, эта коллизия решится, как обычно, в пользу энергокомпаний, что не улучшит уровень жизни граждан, а также повысит издержки российских производителей относительно их зарубежных конкурентов.

Эта проблема усиливается за счет политики Центробанка, который отчаянно отказывается стимулировать кредитование отечественных производителей, хотя не исключено, что в этом направлении в текущем году будут серьезные подвижки. Тем не менее – общее положение российских компаний по сравнению с их конкурентами будет ухудшаться.

Ухудшаться будет и уровень жизни российского населения, причем как качественно, так и в натуральном выражении. Усиление административного давления, демонстративный отказ государственной системы исполнять свои обязанности в отношении граждан, усиление коррупционной активности, либеральные реформы (например, внедрение ювенальных технологий, разрушающих традиционные семейные ценности, реформа медицины, лишающая людей возможности бесплатного лечения и т.д.) будет усиливать отчуждение граждан от государства, а общества от элиты.

Дополнительно это будет усиливаться падением реального уровня жизни населения. Ссылаться здесь на статистику достаточно сложно, поскольку, во-первых, она явно низкого качества в части описания реальной структуры и масштаба доходов граждан, во-вторых, занижение инфляции очевидно, но его масштаб для различных групп населения совершенно неизвестен и, наконец, в-третьих, социология не дает внятного ответа на вопрос, насколько негативно люди оценивают ухудшение социальной среды.

В качестве примера можно привести родителей тех детей в Москве, которые ходят в детские садики. Соответствующее управление мэрии заключило монопольный договор (носящий явные признаки коррупции) с неким производителем «пищевых продуктов», про которые точно известно, по которрму в детских садах детей в обязательном порядке кормят «пищей», которая содержит большое количество добавок, явно для них вредных. Сертификаты по этой «еде» частично точно фальсифицированы, у детей массово проявляются признаки аллергии, они отказываются от этой «еды» и так далее, однако все попытки что-то изменить оказались неудачными. Так вот, масштаб раздражения довольно большой части москвичей по отношению к государству, социологией пока не измеряется.

Вообще, такая политика власти совершенно естественно вытекает из той природы российской «элиты», которая была описана в предыдущем прогнозе: современная наша «элита», к которой, безусловно, относятся все чиновники, принципиально отказывается от ответственности перед обществом. Одна мысль о возврате такой ответственности (например, разрыв договора по детскому питанию по требованию возмущенных родителей) вызывает у чиновников искреннее возмущение. Более того, не исключено, что они отомстят своим наиболее упорным «обидчикам», например, путем внесения их в список «неблагополучных семей» (которые уже ведутся), что означает резкое повышение вероятности насильственного отъема детей у родителей в рамках ювенальных технологий.

Кто-то может сказать, что я излишне драматизирую ситуацию и что такие истории уж точно не относятся к годовому прогнозу, но я здесь не соглашусь, поскольку они иллюстрируют важнейший тезис, который начал открыто проявляться в прошлом году, а в этом станет один из важнейших факторов общественных отношений: общество более не намерено терпеть «элиту», которая игнорирует его интересы, более того, оно уже готово идти на прямой конфликт. А «элита» продолжает полностью игнорировать интересы общества, я бы даже сказал, это игнорирование начинает приобретать демонстративные черты.

И вот здесь имеет смысл вспомнить митинги конца прошлого года, или, если угодно, «болотный» процесс. Я уже говорил о том, что активность граждан в части борьбы против «нелегитимности» выборов будет спадать и в этом смысле власть может ничего не опасаться. Поскольку внешние силы, влияние которых не следует преуменьшать, толкали наше общество именно в этом направлении, их фактор тоже принципиально ограничен – либеральные ценности российскому обществу интересны весьма и весьма относительно.

Более того, и российская «элита», и общество (с ее подачи), рассматривают либеральные идеи как оправдание отказа «элиты» от ответственности перед обществом. Я не уверен, что основатели либеральной философии имели в виду именно такую интерпретацию своих мыслей, но для России она уже является сложившимся фактом. Со всеми вытекающими. А потому, либеральные идеи обществом активно не поддерживаются – о чем я уже писал в начале прогноза. Но такое противоречие по вопросу либеральных идей только создает дополнительную болевую точку в отношении «элиты» и общества – что, естественно, не увеличивает стабильность российской политической жизни. Более того, это противоречие неизбежно усилится в текущем году.

Я уже упоминал, что Путин первый раз пришел на президентский пост с мандатом от «элиты» (и сам он воспринимал себя именно так, что бы на эту тему не думало общество). Я не буду здесь повторять то, о чем писал в предыдущих прогнозах, но он свою задачу выполнил и, в конце своего второго срока, провел кастинг на кандидатуру преемника. Очень важно здесь понимать, что кастинг этот, вопреки тому, что было сказано публично, был исключительно для «элиты» и она, естественно, выбрал либеральный путь.

Предвыборная кампания 2011-12 годов показала, что мнение «элиты» у нас не изменилось, более того, она была поддержана обобщенным Западом. Но при этом позиция общества стала еще более антилиберальной – хотя многие представители «среднего» класса, которые пришли на митинги, этого не понимали. Во всяком случае, исходя из вышесказанного, нужно осознавать, что любое требование общества к власти, будь это желание честных выборов, требование соблюдать законы, борьба с коррупцией и так далее, воспринимается нашей «элитой» как нарушение «либеральных» принципов . А это значит, что по мере продолжения либеральных реформ, количество антилиберально (патриотически, или, даже, националистически) настроенных граждан будет все больше и больше.

Соответственно, в России будут расти и антизападные настроения, уж коли Запад активно поддерживает как раз наших либералов. Зачем он это делает – вопрос отдельный, ответ на него явно лежит за пределами настоящего прогноза, скорее всего, дело в сложном сочетании истории, причем как отношений России и Запада, так и самого Запада и выбора «меньшего зла», но в любом случае, здесь можно просто констатировать факт. Но такая ситуация делает 2012 год принципиально важным с точки зрения принятия решения о том, какой курс выберет для себя страна.

Отметим, кстати, что единственный наш геополитический успех последних лет, создание Таможенного союза и Единого экономического пространства, связан с деятельность, во-первых, совершенно не либерального политика, Сергея Глазьева, а, во-вторых достигнут в рамках прямо противоположного либеральному курса. Ответ либералов, кстати, не заставил себя ждать – они резко форсировали вступление в ВТО (возможно, путем дополнительных уступок со стороны России), а также сумели уволить Глазьева со своего поста. Что лишний раз говорит о том, что либеральный курс объективно направлен против интересов России.

Теоретически, Путин может еще какое-то время ждать, поскольку ухудшение экономического положения граждан не носит катастрофический характер. Уже понятно, что денежные власти США ни при каких условиях не допустят дефляционный сценарий, как это было осенью 2008 года, и таким образом главная опасность для нас состоит в импорте инфляции, которая по свои масштабам превысит позитивный эффект от роста цен на нефть. Усугубленный тем, что негатив будет, для всех, в том числе граждан, а позитив – по большей части, для очень узкой части элиты.

Но эмиссия в США начнется не раньше мая-июня, таким образом, инфляционная волна начнется, самое раннее, в самом конце года, а это значит, что с точки зрения годового прогноза, этот сценарий особого интереса не представляет. С учетом накопленных резервов, это означает, что хотя ухудшение экономического положения граждан будет продолжаться (особенно это касается тех, кто зарабатывает на малом и среднем бизнесе), никаких быстрых решений принимать не обязательно.

А вот в части стратегического выбора о путях развития страны решение нужно принимать достаточно быстро. Если Путин решит продолжать либеральные «реформы», то это достаточно быстро вызовет резкий рост протестных настроений, причем они все чаще начнут принимать жестко националистический и патриотический характер. Причины последнего я объяснил выше, а почему это произойдет быстро нужно объяснить.

Я уже в одном из предыдущих прогнозов объяснял, что одной из самых главных задач Путина во время его первого президентства, было внедрение таких «правил игры» внутри «элиты», которые бы гарантировали решение внутриэлитных проблем без апелляции к обществу. Поскольку именно последнее было одной из главных причин острых проблем 90-х. Эта задача была решена, но исключительно за счет использования постоянно растущего «пирога», который делила «элита».

Сегодня этот «пирог» не только не растет, но и сокращается, причем по абсолютно объективным причинам, которые изменить невозможно. Более того, будет сокращаться и численный состав «элиты», причем, не на проценты, а в разы, причины этого явления неоднократно обсуждались на сайте http://worldcrisis.ru . Кроме того, под серьезным вопросом стала эмиграция, поскольку все более или менее адекватные люди уже поняли, что сохранить свои богатства в чужой стране в случае разрыва отношений с Россией будет весьма и весьма проблематично.

А это значит, что та часть «элиты», которая будет предназначена к исчезновению (или даже та, которая просто подумает, что она для этого предназначена) начнет активно апеллировать к обществу. Поскольку просто больше не к кому – «элита» в данном случае «неудачникам» помогать не будет. Причем настраивать общество эта часть «элиты» будет против Путина. И если он будет продолжать путь либеральных реформ, то этот антипутинский «комплот» (который, кстати, уже существует, я писал о этом в своих текстах, посвященных предвыборной кампании) внутри «элиты» быстро найдет свою аудиторию внутри страны, причем она при этом будет постоянно расти. А помощи извне (как это было у Ельцина) у Путина точно не будет.

Еще раз повторю – предвыборная риторика Путина четко показала, что эту свою дилемму он хорошо понимает. И именно по этой причине для него так важно было получить не просто приличный результат на выборах, но и принятый всем обществом результат. Грубо говоря, он не может снова получить «мандат» на правление от «элиты»: и потому, что часть из нее не может пойти против Запада, который был активно против Путина, и потому, что он вынужден заниматься ее сокращением. И даже если он сам будет сидеть сложа руки, естественные экономические процессы будут эту «элиту» сокращать – а виноват будет Путин, уж коли он стал последней апелляционной инстанцией.

А это значит, что если Путин не хочет стать откровенным диктатором, которого поддерживает только горстка приближенных (а он этого точно не хочет), то ему оставалось только получить мандат от общества. И именно этим он и занимался в процессе предвыборной кампании и, более того, вполне преуспел. В этом смысле он уже может не волноваться по поводу ухудшения отношений с «элитой» — в случае мандата от общества это уже не так существенно.

Беда только состоит в том, что в случае продолжения либерального курса его отношения с обществом будут быстро ухудшаться, не без помощи той части «элиты», которая им же будет предназначен к сносу, или даже просто той, которая рассчитывала на «пироги и пышки» в случае, если бы у власти оставался Медведев. Иными словами, продолжение либеральных реформ неминуемо «закроет» мандат от общества и единственным способом остаться у власти станет как раз переход к жестко диктаторскому режиму.

Если же Путин начнет постепенный отход от либерального курса, то у него появляется серьезный шанс. Его отношения с обществом в этом случае будут только крепнуть, под сокращение «элиты» и ее частичной замены появляется четкий и внятный объективный критерий: восстановление ответственности перед обществом. Грубо говоря, коррупция, неисполнение президентских решений, личная нескромность чиновников и так далее, в этом случае может быть интерпретирована не как самодурство лично Путина или его «клевретов» («кровавой гебни»), а именно как отказ от сотрудничества с обществом. С автоматическим лишением права получать дополнительные блага, например, освобождение от уголовной ответственности.

Иными словами, это просто означает изменение «правил игры» в элите, от тех, которые были внедрены в конце 80-х, а институционализированы в начале 2000-х, на новые. Процесс тяжелый, но, в общем, не критически, он отличается от того, который сам же Путин проводил в начале 2000-х годов только тем, что тогда он устанавливал новые «правила игры» внутри «элиты» тайно от общества, а теперь – должен это делать вместе с обществом при противодействии части «элиты». С превращением ее в элиту нормальную, что, теоретически, ее же интересам и отвечает. Впрочем, пока российская «элита» полностью поддерживает либеральные реформы, причем именно по причине их интерпретации как сохранение полной своей безответственности перед обществом.

Другое дело, что такое изменение «правил игры» требует наличия во власти (точнее, в системе управления государством) некоторого критического количества носителей этих новых правил. Пока таких нет практически ни одного, все они были вычищены в 90-е – начале 2000-х годов. Может быть, их можно ввести в систему власти за счет либерализации политической жизни, хотя при этом тоже возникает проблема со временем.

Поскольку новых людей вводить поодиночке нельзя (они быстро примут старые правила), а управленческих команд у них нет, то включать их в систему управления можно будет только за счет внешнего фактора. Например, новые партии входят в ГосДуму или побеждают на региональных выборах. В этом случае они «имеют право» на пропорциональное представительство своих сторонников в региональной власти (при этом эти самые представители вовсе не обязаны быть членами партий), которые сегодня сплошь представлены членами «Единой России» и если это моральное право будет поддержано на уровне президентской власти, то может и реализоваться. Но этот процесс может затянуться на многие годы, если только не ускорится, например, за счет досрочных выборов в ГосДуму.

Впрочем, эти рассуждения уже выходят за пределы годового прогноза. А для собственно 2012 года остается самое главное – выбор сценария для политического курса России – продолжение либеральных реформ или начало их свертывания. При этом решение это, может быть, уже даже принято, но узнаем мы об этом, может быть, позже. В любом случае, есть несколько «контрольных точек», по которым можно будет сделать какие-то выводы.

Первая точка – состав нового правительства и администрации Президента. Если отказ от либерального курса в принципе предусматривается, то где-то должен быть сформирован соответствующий штаб. Его отсутствие, вообще говоря, о выборе ничего не говорит, появление является почти гарантией изменения общего курса. Отметим, что пока либералы даже близко не допускали появления таких антилиберальных образований во власти.

Вторая точка – вступление в ВТО. Теоретически, голосование в ГосДуме в пользу ратификации соответствующего соглашения не предопределено. И если оно не будет одобрено, это будет очень серьезный сигнал, хотя, конечно, в этом случае нас ждет вакханалия в либеральных СМИ (то есть, почти во всех крупных газетах и телеканалах). Одно утешает – люди ради ВТО на улицу точно не выйдут.

Третья точка – осенние выборы в местные парламенты. Если власть не будет жестко ограничивать новые (и часть старых) партий, это тоже достаточно серьезный сигнал к изменению общего направления движения страны. Причем тут ситуация более однозначная: если первые две точки Путин может и пропустить, имея в виде, что «еще успеется», то здесь у него выбора нет – если он не собирается продолжать либеральный курс, то обязан либерализовать политический процесс (как бы странно не звучало такое совпадение в одной фразе). Впрочем, я уже объяснял, что в нашей стране слово «либерализм» обществом и «элитой» понимается весьма и весьма различно.

Как видно из вышесказанного, прогноз на 2012 год получился уж очень вероятностным, в политической части так уж точно. Но это не моя вина – поскольку он принципиально зависит от выбора Путина о курсе страны, который пока еще не сделан, или, во всяком случае, не обозначен. Но что можно сказать о 2012 годе точно – так это то, что решение Путину придется принимать именно в этом году, ждать больше просто невозможно. Другое дело, что реализовывать его, в случае, если оно будет состоять в отказе от либерального сценария, можно будет и чуть попозже. Впрочем, чем дольше будет затяжка, тем сложнее и жестче нужно будет действовать.

Отметим, что хотя Запад активно поддерживает сегодня российских либералов, сам он всерьез рассматривает возможности отказа от чисто либеральных методов управления экономикой и обществом. Достаточно вспомнить письмо работника ГолдманСакс, напечатанное в «Нью-Йорк таймс», в котором методы работы этого инвестиционного банка называются «аморальными». Разумеется, до полного отказа от таких методов пока далеко, но тенденция, что называется, обозначилась!

В любом случае, поскольку до сегодняшнего дня никакого антикризисного штаба у Путина не было, первые месяцы его нового правления будут достаточно хаотичны. Либералы будут настаивать на том, что экономическая ситуация явно улучшается («достаточно посмотреть на официальную статистику из США»), и только «недостаточно последовательное» исполнение либеральных реформ не приводит в стране к экономическому росту, коррупционеры (и не либералы тоже) будут брать взятки, причем в ускоренном темпе, поскольку риск потери места вырос, чиновники будут отчаянно бороться за свои места. Обнаружить в этой хаотической активности признаки целенаправленной деятельности будет достаточно сложно, по этой причине я думаю, что где-то в октябре дополню этот прогноз. Тем более, что год получается сложный и делать по нему достаточно долгосрочные выводы не очень получается.

( написано 08.04.2012, опубликовано 08.04.2012)

Источник: worldcrisis.ru

Прогноз развития событий для России на 2010 год от Михаила Хазина.